На следующий день этот человек мне позвонил и сказал, что договорился о встрече. Помню первую тренировку я провёл в чём был – в джинсах и в рубашке – меня же никто не предупредил, что повезут сразу в зал. Странная атмосфера, немного непривычный характер тренировки, слегка насупленные и замкнутые люди во время тренировки и очень коммуникабельные и радушные после. Это было неожиданно и забавно. Но первое занятие мне – не понравилось! Чего-то там не было. Наверное, сухость и отсутствие эмоций. Возможно, поэтому я подсознательно в своей тренерской работе от этого стараюсь уйти и добавить «жизни» в свою преподавательскую работу – где сострить, где бросить обидную фразу про то, что человек делает. Но нужно знать – кому, когда и что сказать. Это зависит от самого человека, его возраста, его успехов в карате. Да много чего надо ещё учитывать. Главное – ни в коем случае не унижать или обижать человека.

Но я в тот момент столько денег заплатил за занятия вперёд, что я не смог просто так развернуться и уйти. И я пришёл на вторую тренировку, а через пять занятий или около того меня вдруг «зацепило». Может ещё и потому, что мы - трое новичков, присоединились к основной группе, которую уже вёл совсем другой инструктор – гораздо более умелый.

Я попал сначала в группу Николая Козлова – семпая. Он очень классно объяснял базовую технику. Очень доходчиво показывал. Сам он, безусловно, был лучшим в тот момент старшим учеником сенсея Бакаева. Сам сенсей пришёл в конце месяца и неожиданно отобрал меня в свою группу – наверное, сказалось то, что я был прекрасно растянут (до этого я самостоятельно практиковал йогу и вообще занимался и играл во что только можно)и был упорен в выполнении задач. Но уже следующий месяц я тренировался в так называемой «инструкторской группе». Бакаев был человек очень неординарный. Скрытный ужасно, но очень здорово разбирался в том, что преподавал. Он сам учился во Франции. Где-то около года длилась его командировка и он от фирмы, на которой автомобильный завод ЗИЛ получал оборудование, имел абонемент на любые занятия физической культуры. Он выбрал для себя карате. Причём, занимаясь в Париже, он прошёл по разным секциям и клубам - посмотрел. Пообщался и остановился на карате шотокан сенсеев Доминика Валера и Рожера Пасши. Был он и у Хаберзетцера, у Плее, у Даниеля Дюбуа (тайджитсу). Но уровень тренировок ему понравился всё же у Пасши – тогда он имел пятый Дан. Но Бакаев был далеко не новичок в единоборствах – он до армии занимался самбо и был кандидатом в мастера спорта. Ну и как все дети послевоенного поколения – опыт уличных драк и разборок. Но сам Бакаев редко когда говорил о себе и своей семье вообще. Практически никогда. В его тренерской деятельности ему, несомненно, помогали его связи, которые он неустанно расширял особенно за счёт занимающихся карате – как взрослых, так и детей. Он был прекрасным организатором, выдающимся администратором и дальновидным человеком. Именно поэтому, несмотря на то, что в период 1979 – 1983 годов у него была обширнейшая сеть секций в Москве он не попал под мельницу репрессий, которые обрушили карате в 1983 году, когда вышел печально известный закон о «запрещении преподавания карате в СССР без специального разрешения».

Французская школа карате до сих пор остаётся одной из сильнейших в Мире и мне, конечно, повезло, что я учился у Бакаева. У него был первый Дан FFKAMA – французской федерации каратэ, дзюдо и совместных дисциплин. Где-то в 1985 году Бакаев активно тренировался и хотел сдавать на второй Дан. Но у него командировки не получилось, а просто так поехать – возможности тогда ещё не было. Он очень расстроился. Я помню, мы тогда занимались совсем малой группой – человек 12 всего. Он сдал прямо на глазах. Как-то по началу даже глаза потухли, двигаться перестал на тренировках – придёт, со мной позанимается, даст новую технику и уходит, а я уже - занимался с группой. Так год, полтора и тренировались. Потом «оттепель» началась, кооперативы. Он пошёл в бизнес, открыл магазинчик, потом компанию и с 1988 года окончательно карате его перестало интересовать. Иногда потом встречались. Он знал о моих успехах. Я видел как он внутренне сожалеет об упущенных возможностях и ушедших временах. Кстати именно он был инициатором приезда в Москву Джуна Ри и ещё каких-то подобных товарищей. Он предлагал использовать эту возможность, но это уже было не интересно мне. И я знал, что всё, что связано с вложением денег и инвестированием и как следствие с получением отдачи от проекта – здесь Бакаеву не было равных. Это была настоящая «акула капитализма» и просто так из его системы уйти потом будет невозможно.

Карате был иным. Он было разным. Было и откровенно коммерческое карате. Деньги шальные, большие и лёгкие, как многим казалось. Они дурили головы и люди теряли ориентиры. Многие просто спивались или попадали под криминал.

А техника…. Бакаев показывал ПРАВИЛЬНЫЙ шотокан каратэдо. Я это сейчас прекрасно понимаю. Он один из немногих кто не попал под каток школы сэнэ Штрмина-Касьянова в Москве. Те просто откровенно принуждали клубы и секции к сотрудничеству с ними – либо тренируешь с нами и по нашей тематике – либо никак. Давили так, что народ просто уходил из карате. Навсегда. Но Бакаев сумел устоять и не имел с ними конфликтов, несмотря на то, что технически вёл собственную, независимую линию. Он проговаривался как-то иногда, что это злило Штурмина, но закрытость Бакаева и отсутствие информации о нём - сколько и где у него тренирует инструкторов, не давали шансов Штурмину хоть как-то надавить на ВВ.

На первых турнирах выигрывали в основном те, кто имел раньше опыт занятий боксом или гимнастикой. Им проще было поднимать ноги или махать руками. Ведь техника участников была в большинстве собой доморощенной в прямом смысле слова. Учили карате по книжкам и трактовали нарисованное и прочитанное по своим представлениям. А у нас был хороший преподаватель. Да, он показывал доходчиво, но как и все тогда он «цедил» информацию. А программа была просто огромная. И это на кю. Я помню что на тот же второй кю я сдавал один и экзамен длился полтора часа без остановки. Когда мы столкнулись с карате после запрета, оказалось что я освоил огромный объём техники, оставалось только подкорректировать некоторые моменты что не составило для меня особого труда. Имея хороший базис это было вполне реально. И я очень благодарен ему за это, за всю его возню с нами. И даже то, что на тех далёких турнирах я не очень успешно выступал, может это и хорошо – я искал причины поражений в себе, в своих недоработках.

А карате тогда было просто диким, как необъезженный жеребец. Народ скакал друг перед другом в неимоверных позах (стойками это назвать было сложно) и дрыгали ногами или махали руками по большей части не умея сокращать дистанцию и как-то перемещаться помимо прыжков и наскоков. Все старались стукнуть посильнее, чтобы снести противника. Это считалось особым шиком. А судьи вообще были очаровательны. В судьи шли те, кто не мог выступать. По большей части это были люди, которым карате было интересно. Но дальше жёлтого пояса они продвинуться не могли (либо физически не могли, либо, возраст. Либо техника была настолько корява и самобытна, что до выступлений их не допускали. Ну и судили они поединки по своим представлениям.

Удары никто не ставил, ногами все били плохо. Защит почти не было. Лупили просто встречные атаки, поэтому кто понахрапистее, понаглее или поувереннее – тот и добивался, если не победы, то, по крайней мере, гасил атакующий порыв оппонента. Как такой поединок можно было оценить? В общем, выигрывали те, кто пошустрее выбрасывали руку вперёд. Наверное, поэтому так мало видематериалов о том как проходили соревнования тогда и что там делали. Вероятно, просто стыдно. Ведь народ не глупый. Вот и рассказывают все о том «вот тогда было каратэ, а сейчас…».

Многие, тренировавшие тогда искренне верили в то, что они настоящие мастера. Смешно вспоминать как какие-нибудь четвёртые кю тренировали группы и их именовали сенсеями. Народ хотел сказки, чуда и им его предоставляли, за их же деньги.

Но стиливиков, настоящих – было единицы. Подавляющее большинство были самопальщиками. Имевшие кое-какую литературу на эту тему. В Москве например только с десяток человек действительно имели представления о стиле карате. Сюда не входили люди Штурмина, потому что их школа сэнэ была откровенным компилятом, замешанная на обрывках знаний самого Штурмина, опыта занятий Боксом Касьянова, советов Харлампиева и книжек по шотокан каратедо, поэтому техника какой либо действующей школы каратэ как таковая там отсутствовала. Сейчас бы это называли рукопашным боем.

Настоящее карате в Москве преподавали Сато сан – шиторю ситокай, Бакаев и Гульев – шотокан. Были ещё группы, но они не оставили после себя заметного следа и быстро распались. В Прибалтике были тренеры, которые поддерживали контакт с Финнами - те постоянно приезжали для совместных тренировок. Ленинградские и Прибалтийские тренеры были «в теме», хотя и там хватало псевдо-карате.

Сначала о запрете говорили. Пришёл ВВ и сказал, что Штурмин с его манией доминирования просто ошалел – написал письмо, в котором требовал запретить преподавать карате всем кому ни попадя и что надо давать особое разрешение на преподавание. Разумеется он считал, вернее предполагал, что именно он будет давать это разрешение. «Как бы это боком не вышло» - добавил ВВ. Между прочим, был период почти в полгода между тем, что запрет будет и тем моментом, когда он наступил. Сначала закрыли каратэ в профсоюзных обществах. Потом в Спартаке и других, а на закуску ликвидировали в ЦСКА и Динамо (одновременно). Последним турниром была матчевая встреча ЦСКА-Динамо в УСК «ЦСКА». Кое-кто уже выходил на поединки просто в спортивных костюмах, кто-то был вообще в тренировочных штанах с оттянутыми коленками. Вид участников говорил об упадке. Всё это было очень печально и грустно. ВСЕ знали, что это – конец! Конец официальной Федерации и крупным соревнованиям.

Но мы продолжали тренировки. Правда, меняли чаще зал. Бакаева не тронули, но он и не тренировал. Он регулярно приходил и собирал деньги. Тренировал я. Он объяснял новый материал мне, а я уже работал с группой. Где-то два года мы так протянули. Потом Я сам оброс группой. Точнее группа образовалась сама – через знакомых и друзей. Я тренировался семь дней в неделю. Именно тогда я организовал ещё и свой домашний спортзал у себя в квартире. Повесил мешок 50 кг на хитром устройстве и со специальным крепежом – чтобы соседи не слышали. И долбил эту грушу нещадно каждый день. Купил два больших зеркала – у меня появилась возможность контроля за самим собой. Это был отчаянно важный период моих занятий. С друзьями занимались на природе в лесопарках круглый год. Была даже традиция тренироваться 31 декабря и утром первого января в Парке «Лосиный остров».

Однажды с Володей Губиным пошли в зал к одному из продолжающих вести группу в спорткомплексе МАИ к нашему бывшему тренеру – Илье Будеру. Так в тот день эту группу «взяли» штурмом местный оперотряд и милиция. Они реально боялись, что каратисты окажут сопротивление. Блокировали два выхода. Перевес был численный на их стороне пятикратный. Ну ничего кроме объяснений с нас не взяли и через три часа распустили. А вот Илья Будер, который честно сказал, что он есть тренер – реально пострадал. Его выгнали с пятого курса дневного факультете МАИ и он восстановится смог только на вечерний с потерей курса. Вот так.

А потом как-то посвежело. В 1987 году стало попроще. Перестали пугаться каждой тени вокруг. В школе уже почти официально с залом договорились. Но всё равно официально это была секция ОФП. Я увеличил число занимающихся. В 1988 году мы уже работали в открытую (почти). Я набрал сначала две группы, а через месяц ещё две. Практически весь первый набор потом стал тренировать. Не все, конечно. Кто-то потом бросил в лихие девяностые, но часть и сейчас возглавляет свои уже федерации и клубы. Но, к сожалению, они как это обычно бывает, почти никогда стараются не указывать у кого они тренировались и получали базовую подготовку, кто подводил их к уровню первого-второго Дана. Отчасти я их понимаю. Но это просто глупо скрывать то чем они могли бы гордиться.

Так что запрет просто смёл всю шелуху из карате. Но не всю. Именно в эти годы возникли аферисты-пирамидчики, которые на интересе к карате гребли деньги лопатой. Тогда появилось «Каратебика» - её создатель знал только три ката Хейан и десятка два плохо идентифицируемых приёма. Но у него было столько занимающихся, что это казалось невероятным. Были разные «русбои» и «самбоуды». Народ придумывал целые системы на тех осколках знаний, которые успели «зацепить» бегая перед самым запретом из секции в секцию.

Первый инструктор японец с которым мы действительно занимались и тренировались были сенсей Сасаки 7 Дан и сенсей Сетогучи 7 Дан. Тогда они произвели фурор, на меня по крайней мере. Они приехали проводить семинар по шотокан каратэдо для Федерации Шотокан каратэдо СССР. Сетогучи был из JKA, Сасаки – имел собственную школу на Хоккайдо, да и сейчас её по-прежнему возглавляет. Он и сейчас ещё приезжает регулярно и проводит семинары. А вот Сетогучи я больше не видел. А жаль. Его вкрадчивая, мягкая, аккуратная манера и безукоризненная техника притягивала. Но это было - как свежая струя воздуха. Когда я на семинаре им сдавал на второй Дан я так старался, что чуть не умер на том экзамене от перенапряжения. Только на кендзё и дотянул. Тяжело было физически – техника нужная ещё не подошла, осознание, что и как менять - уже было, но пришлось ехать на предыдущем базисе – не зря изнурял себя тренировками каждый день. Вытянул. После экзамена японцы отвели меня в сторону и ко всеобщему удивлению и удовольствию разобрали «на мне» ката Энпи. Довольно подробно. Все ходили вокруг и облизывались, снимали на видео.

А советское карате было далеко не однородным и отнюдь не представляло из себя только школу сэнэ как сейчас пытаются представить её апологеты. Хороший шотокан был уже с 1978 года. Бакаев. Гульев, их ученики – они все держали марку не сливаясь с «централкой» ни в технике, ни в методике, ни в политике. И тот шотокан был вполне на уровне. Том уровне. Чтобы понять, о чём я говорю достаточно посмотреть семинар, который проводил в Париже в 1968 году Мастер Накаяма,или Итальянский семинар 1967 года – они сейчас есть в Интернете, и особенно на тех кто стоит в строю и делает кихон. Вот приблизительно в таком техническом ключе и представлял собой тогда шотокан. Сейчас шотокан сильно изменился и, поверьте, в лучшую сторону. Он стал иным – не лучше и не хуже. Он стал более динамичным, стал сложнее по восприятию, атлетичнее. Его развили до слияния Боевого искусства с современными системами подготовки спортсменов высших достижений. Он стал более научным, наверное. Это превратилось в классическую, полную систему подготовки. Отстроилась, наконец методика, сформировались программы занятий и аттестаций. Шотокан стал «взрослым». Он прошёл в семидесятые годы становление. Он раньше других прошёл путь развития по которому позже пойдут другие направления карате. И пойдут теми же путями, неизбежно в точности повторяя этот самый путь.

Вы знаете, о чём больше всего ностальгируют те, кто занимался в семидесятые? О светлых годах увлечённости интересным делом, периоде своего молодого задора, о безвозвратно ушедшей молодости. Те, кто только в прошлом – никогда далеко не пройдут в будущее, те кто забудет о прошлом – до будущего не доберётся.

К тому же идеального карате нет и быть не может. Оно меняется, потому что меняемся и мы. Наше понимание или представление о понимании. Сейчас многие пытаются переделать историю, приукрасить свою роль и место в советском карате. Но эти попытки просто жалкие, рассчитанные на то, что те кто знает правду – уже не интересуется карате, а те кто остались в карате – «замазаны» в разных совместных полуаферистических проектах или неблаговидных поступках, что заставляет их как минимум молчать или скромно потупив глаза вяло кивать, когда их приглашают на разные передачи про прошлое советского карате.

О! Это целая история. Вы никогда не найдёте моей фамилии в участниках первой Москвы. Но я там был. Записан был другой. Но перед началом Чемпионата была отборочная комиссия и меня отправили вместо кого-то из наших «бойцов». Надо было продемонстрировать контроль ударов руками на напарнике и продемонстрировать удары ногами в голову. С этим были извечные проблемы у всех, но не у меня. Вот я и отдувался за двоих наших «спортсменов» которые вроде записаны в команду, но явно не готовы были к качественной работе – вместо них я старательно работал ногами и бил руками. Потом на соревнованиях нас всех всё равно «слили» судьи из сэнэ. Кого во втором, кого в третьем круге.

А вот Чемпионаты СССР по шотокан каратэ начали проводить только в 1990м году. И именно на них стали регулярно проводить соревнования и по кумитэ и по ката. Только на этих соревнованиях более менее стали применяться международные правила WUKO (теперь WKF). Но не обходилось и без смеха. На первом Чемпионате в Одессе в ката выиграла местная девочка с …жёлтым поясом. Как это вышло - никто не понял, ведь были более сильные участницы. В командных ката ещё веселее было. Заявились только две команды. Соревнования проводить нельзя. Мы пошли и уговорили ребят из Нижнего Новгорода и Ташкента «слепить» по команде и дать нам выступить хотя бы – никто за результат понятно уже не бьётся. Команда из Севастополя грубо ошибается – на обратной дорожке в Мейкио ката центральный спортсмен делает проворот не в ту сторону. Это «0» баллов, очевидно. Но судьи после совещания (из пяти ТРОЕ – представляют Украину!, причём один из судей – их тренер) не моргнув глазом снимают за это всего пару десятых. Выступает Москва. Выполняем всё чисто и гладко. Но в точку не выходим. Центральный спортсмен – Мусаев Садек, как человек опытный - сразу делает пять шагов назад – выходит на лицевую линию, ну мы, естественно, «уходим» с ним – не стоять же. Стоим на лицевой линии. Тут Боковой судья начал требовать, чтобы мы вернулись на места старта. Мусаев стал с ним ругаться, потом развернулся и вообще махнул нам чтобы уходили с площадки и сам уже пошёл. Пришлось и нам топать. Поскольку мы явно претендовали на первое место «Украина» нас и потребовала за эту выходку Мусаева дисквалифицировать. Что и произошло. В результате первой стала команда Севастополя, затем «кривая» команда из Нижнего Новгорода и мы с нулевым результатом - третьи. Мы потом хохотали всё время, когда вспоминали этот Чемпионат.

Качеством. И тем. Что теперь почти нет «тёмных лошадок». Очень показателен первый кубок Таллинна в мае 1979 года. Но это отдельная повесть. Там тоже всё не без курьёзов прошло.

Тогда всё было более эмоционально. Более восторженно. Сейчас это – одна из частей учебного процесса. Тогда любой чемпионат или турнир – были эпохальным событием. Сейчас мы, даже выигрывая Европейское первенство, не особо по этому поводу восторгаемся. Наверное, это – правильно. А в тот момент это было сродни полёту в космос.

Но в современных чемпионатах отсутствует кураж, отсутствует блеск в глазах. Соревнований сейчас проходит столько, что просто невозможно знать обо всех, не то, что участвовать. Людям всегда хочется праздника. И ожидание праздника, подготовка к нему, мечты о нём, порой, бывает интересней самого события. Так и с соревнованиями.

На Первом Первенстве Москвы народ работал политехнично – то есть применял довольно обширный арсенал приёмов. Там были и подкаты, попытки бросков, подсечки шикарные, полуакробатические удары, прыжковая техника. Было на что посмотреть. Потом всё стало более тривиально – гьяку тзуки, мае гери, маваши гери, плюс попытки ударов йоко гери с прыжком-подскоком вперёд – «а-ля Брюс Ли». Но при всём при этом интересен факт, что японский сенсей Сато, тогда четвёртый Дан Шиторю Ситокай, снял свою команду «Московского Государственного Университета» со второго дня соревнований Первенства Москвы из-за «слабого и предвзятого судейства несоответствующего международным правилам и стандартам каратэ» (это прямая цитата).

А «местечковые» Чемпионаты – это была сплошная «рубка», бои почти в контакт, поэтому вся техника была практически к карате не имеющая отношения. Ещё очень долго народ всерьёз считал что кумитэ – это одно, а кихон и ката – совсем иное, нужное только для экзамена на пояс.

Как пример подобного я всегда вспоминаю рассказ Володи Калимулина о первом его контакте с японским сенсеем. Ему позвонил приятель вечером и сказал что приезжает японский сенсей через два дня и готов провести семинар по карате шотокан. В тот момент все шотокановцы были в Нижнем Новгороде на семинаре Федерации шотокан каратэдо СССР который проводили Сасаки (7 Дан) и Сетогучи (7 Дан) – два японских сенсея приехавшие по приглашению Госкомспорта СССР.

Он позвонил своим друзьям с кем имел контакт и через «сарафанное радио» они набрали десятка два-три желающих. Там были разные люди, в основном выходцы из сэнэ. Пришли, переоделись, японец попросил показать как они тренируются. Народ размялся. Встал в пары и начали спарринговать. На 15й минуте японец спрашивает: «а когда вы тренировать карате будете?». Они в ответ: «Так вот же – карате это - спарринг! Мы и занимаемся только спаррингом и – всё» Японца чуть инфаркт не хватил. «А кихон, а ката?» - спрашивает он. «Так это всё в кумите применить нельзя. – был ответ, - вот мы его и не делаем. Вовсе». И начал японец с того, что поставил их в стойку дзенкуцу Дачи и начали они учить удар ои-тзуки. В общем семинар участникам… не очень понравился.. Но большинство потом, да и сейчас пытаются убедить народ, что именно они стояли у истоков шотокан JKA в России и СССР (это был 1992 год).

.